The West Pole

Работать вместе, на самом деле, то еще наказание.
Я скучаю, стоит только Диме скрыться из виду. Да и когда он рядом, постоянно хочется прикасаться, руки так и тянутся к его рукам, а уж о тентаклях и говорить нечего.
А он сидит за компом весь такой невозмутимый, и наивысшее счастье для меня встать за его спиной, положив руки на спинку его стула. И мне постоянно кажется, что все все видят. А я не хочу. Чтобы все залазили ко мне в голову с ногами.
С одной стороны хочется все спрятать так глубоко, чтобы никто не догадался и не узнал. А с другой, здесь я не могу не рассказывать. Это ведь моя память. Я перечитываю старые записи, вспоминаю, улыбаюсь, иногда грущу, но это неизменно что-то будит во мне. И если сейчас я буду молчать, потом я все забуду. Забуду, как это было – чувствовать, что нравишься человеку. Иметь совершенно чистый рассудок, но в то же время иметь его как будто со стороны. И прекрасно понимать, что ты плаваешь в розовом тумане, и все морок и наваждение, но наслаждаться этим. Впервые я не плачу по ночам от осознания, что нечего не будет, потому что это не мой человек.

Я просыпаюсь раньше будильника, резво делаю зарядку, умываюсь, завтракаю и со всего маху влетаю в Диму, вылетая из подъезда.
И все равно продолжаю недоумевать: как можно мне потакать, как я могу нравиться так? Наблюдаю, как он разговаривает с другими девочками и совсем не чувствую ничего, потому что знаю, что со мной он говорит по-другому.
Я психую и хочу обнимашек, работа не работается, программы глючат, меня ругают, требуют невозможного, но вот появляется Дима, берет меня за руку и уводит домой. Мы опаздываем с работы на квиз, то есть не сильно опаздываем, но Дима домой съездить не успевает. И нам приходиться зайти ко мне. В мой жуткий хаос – я не ждала гостей.
- Только ты закрой глаза, ладно? – умоляющим тоном прошу я.
Но он и не думает подчиняться, пока я собираю одежду с кресла, запахиваю ящики комода, и, замешкавшись, наконец переворачиваю фотографию Басиста лицом вниз.
Мы пьем ромашковый чай, а после нас забирают Димины родители, заехавшие за нами на машине. И мы едем играть в квиз.

Казалось бы, это было неделю назад, но еще на прошлой игре я не смела его коснуться. А сейчас в машине он поглаживает большим пальцем мои пальцы, и на свете нет ничего прекраснее этого. Просто чувствовать его рядом.
Замечаю уже не раз и не два: стоит мне только чего-то захотеть касательно его, как он тут же, читая мои мысли, делает именно то, что я хочу, именно так, как я хочу.
Мы опять входим в пятерку лучших команд, но я не очень расстраиваюсь. Я хожу туда проводить время, а не хватать звезды. Меня везут домой, проведя на прощание пальцем по носу, чем невероятно меня смутив.
Я провожу с Димой круглые сутки, и мне мало. Это было бы предсказуемо и ужасно, если бы не происходило со мной. Мы почти не спим, переписываясь в скайпе до трех ночи, а полвосьмого утра вместе начинаем новый день.
Жестокую, циничную грубиянку Аниту запинала и загнала в самый угол ты самая маленькая девочка, которая, казалось, давно умерла под давлением этого мира. А она-то еще жива!