В хорошей постели надо спать голым.
Я начну с начала, и когда я дойду до конца, вам сразу станет все понятно.
Не знаю, зачем я понадобилась Седеру на его семинаре в понедельник утром, когда все курсовые у меня сданы, а экзамен стоит автоматом. Но, тем не менее, в девять я была на месте. Проставила кирпичи, нарисовала первую пятерку за экзамен,хоть какая-то польза от Седера…, и все. По плану у нас сегодня намечался пробный экзамен по экономике, в 16:00. Но мне же совершенно нечего было делать. А потому в десять утра, я отправилась убивать время в главном корпусе. Мотиваций было несколько.
1. Я все-таки совсем не решала ничего на выходных. Стыдно.
2. Дома, знаю, я всегда найду занятие поинтересней, чем задачки по экономике.
3. Дома, конечно, очень здорово, и если бы я не знала, что часов в 11-12 туда нагрянет Кварта, то отправилась бы все-таки домой.
4. Ну, и еще за шесть часов ожидания в главном корпусе можно было пронаблюдать проходящего мимо Ирвина как минимум один раз. Ха-ха. Брехня.
Желудок мой после скудного завтрака, который скорее посчитал его за насмешку над собой, а не за завтрак, выводил рулады и немилосердно болел. Я просидела за тестами до двух. Ирвин пронесся мимо всего один раз, неохотно поздоровавшись со мной в ответ.
Одногруппница попросила меня перехватить одну девочку, которая купила у нее курсовую, чтобы я стрясла с той деньги за курсовую опять же, и передала ей. Стою возле кафедры, жду девочку. Мимо бегает Ирвин, нагло поглядывая и игнорируя мои улыбки. Надоело. Облокачиваюсь о перила на лестнице, вытягиваю уставшие ножки, прикрываю глаза. И тут же чувствую его запах. Тут как тут. Открываю глаза. Ну, точно, стоит, улыбается. Поболтали. Он как всегда: «Я буду в 212, будет время - забегай». Киваю, а сама мечтаю об обеде, как ни о чем другом на свете.
Не могу больше ждать, бросаю эту затею, к тому же девочка и не думает там появляться. Лечу по одной мне известному маршруту, а именно: в рекламную студию, заказать кружку – в дом напротив, занести одногруппнице зачетку – и, наконец, домой. Обедаю, и обратно впрыгиваю в испанский сапог – снова на учебу. До тестирования полчаса, сажусь возле Ирвина. Но «он слышать не хочет о чем-нибудь, кроме дождя. И как я ему расскажу про тропический сад, про стройные пальмы, про запах немыслимых трав?» (с) Н. Гумилев. Он был занят – как всегда, спасал мир. И я, впрочем, тоже, как и всегда, оказалась не ко двору. За мной зашел Басист и увел меня оттуда.
Писали тест. Все было довольно спокойно. Ну, еще бы, Мегера Михайловна умеет устаканить наш, да и любой, наверное, поток. В итоге оказалось, что базы у нас все-таки есть. То есть беспокоиться не о чем. Поэтому все могут быть свободны непосредственно до дня экзамена. И что мне теперь делать? В среду у меня статистика, идти на которую надо. Уехать сегодня я не успела. А ехать завтра домой, чтобы завтра же и уехать обратно? Звоню маме, обрисовываю ситуацию. Рядом стоят мои парни, Басист, и Ирвин. Он слышит, как я разговариваю, и шепчет одними губами: «Остава-айся!». Говорю маме, что остаюсь, отметаю все ее стенания, все ее «мои бедные доченьки» и прочие, и кладу трубку. Ирвину:
- Ну, раз заставил меня остаться, теперь развлекай давай!
- Ха, ну, это не ко мне. Вот у тебя для этого Басист есть.
Ах, так, да? Ну, ладно.
Также не ускользнул от моего внимания один инцидент. Несколько раз при Ирвине я назвали Игоря Игорешой. Милое такое имя. Да и ничего это, по сути, не значит. Под самый вечер мне вдруг вздумалось распечатать вопросы к экзамену, я опять к Ирвину, мол, редакционный закрыт, у вас есть ксерокс?
- Хм, копировальный аппарат?
- Да-да, он самый, Буквоежка!
- А что, база закрыта?
- Не знаю, я там еще не была, ты не откопируешь мне?
- Если она закрыта, значит, они уже там закрылись…
- Тебе-то откроют.
- Они там пить закрылись…
- Ну и что, может, Игореша отвлечется на секундочку…
- Игорь тоже там ПИТЬ закрылся!
Это был явный укол в репутацию Игоря, чтобы я разочаровалась. Не прокатило. Мы зашли на базу, Игорь работает и ни капельки не пьет. Все это, конечно, забавляет ужасно. Но пара дней одиночества теперь мне грозит во всей своей красе.
Вечер мы славно провели с Басистом, скинулись по дороге на берлинские орешки со сгущенкой, попили чаю, поболтали, помассировали ему плечи, он поизнывал. Вот, в общем-то, и все.
Не знаю, зачем я понадобилась Седеру на его семинаре в понедельник утром, когда все курсовые у меня сданы, а экзамен стоит автоматом. Но, тем не менее, в девять я была на месте. Проставила кирпичи, нарисовала первую пятерку за экзамен,
1. Я все-таки совсем не решала ничего на выходных. Стыдно.
2. Дома, знаю, я всегда найду занятие поинтересней, чем задачки по экономике.
3. Дома, конечно, очень здорово, и если бы я не знала, что часов в 11-12 туда нагрянет Кварта, то отправилась бы все-таки домой.
Желудок мой после скудного завтрака, который скорее посчитал его за насмешку над собой, а не за завтрак, выводил рулады и немилосердно болел. Я просидела за тестами до двух. Ирвин пронесся мимо всего один раз, неохотно поздоровавшись со мной в ответ.
Одногруппница попросила меня перехватить одну девочку, которая купила у нее курсовую, чтобы я стрясла с той деньги за курсовую опять же, и передала ей. Стою возле кафедры, жду девочку. Мимо бегает Ирвин, нагло поглядывая и игнорируя мои улыбки. Надоело. Облокачиваюсь о перила на лестнице, вытягиваю уставшие ножки, прикрываю глаза. И тут же чувствую его запах. Тут как тут. Открываю глаза. Ну, точно, стоит, улыбается. Поболтали. Он как всегда: «Я буду в 212, будет время - забегай». Киваю, а сама мечтаю об обеде, как ни о чем другом на свете.
Не могу больше ждать, бросаю эту затею, к тому же девочка и не думает там появляться. Лечу по одной мне известному маршруту, а именно: в рекламную студию, заказать кружку – в дом напротив, занести одногруппнице зачетку – и, наконец, домой. Обедаю, и обратно впрыгиваю в испанский сапог – снова на учебу. До тестирования полчаса, сажусь возле Ирвина. Но «он слышать не хочет о чем-нибудь, кроме дождя. И как я ему расскажу про тропический сад, про стройные пальмы, про запах немыслимых трав?» (с) Н. Гумилев. Он был занят – как всегда, спасал мир. И я, впрочем, тоже, как и всегда, оказалась не ко двору. За мной зашел Басист и увел меня оттуда.
Писали тест. Все было довольно спокойно. Ну, еще бы, Мегера Михайловна умеет устаканить наш, да и любой, наверное, поток. В итоге оказалось, что базы у нас все-таки есть. То есть беспокоиться не о чем. Поэтому все могут быть свободны непосредственно до дня экзамена. И что мне теперь делать? В среду у меня статистика, идти на которую надо. Уехать сегодня я не успела. А ехать завтра домой, чтобы завтра же и уехать обратно? Звоню маме, обрисовываю ситуацию. Рядом стоят мои парни, Басист, и Ирвин. Он слышит, как я разговариваю, и шепчет одними губами: «Остава-айся!». Говорю маме, что остаюсь, отметаю все ее стенания, все ее «мои бедные доченьки» и прочие, и кладу трубку. Ирвину:
- Ну, раз заставил меня остаться, теперь развлекай давай!
- Ха, ну, это не ко мне. Вот у тебя для этого Басист есть.
Ах, так, да? Ну, ладно.
Также не ускользнул от моего внимания один инцидент. Несколько раз при Ирвине я назвали Игоря Игорешой. Милое такое имя. Да и ничего это, по сути, не значит. Под самый вечер мне вдруг вздумалось распечатать вопросы к экзамену, я опять к Ирвину, мол, редакционный закрыт, у вас есть ксерокс?
- Хм, копировальный аппарат?
- Да-да, он самый, Буквоежка!
- А что, база закрыта?
- Не знаю, я там еще не была, ты не откопируешь мне?
- Если она закрыта, значит, они уже там закрылись…
- Тебе-то откроют.
- Они там пить закрылись…
- Ну и что, может, Игореша отвлечется на секундочку…
- Игорь тоже там ПИТЬ закрылся!
Это был явный укол в репутацию Игоря, чтобы я разочаровалась. Не прокатило. Мы зашли на базу, Игорь работает и ни капельки не пьет. Все это, конечно, забавляет ужасно. Но пара дней одиночества теперь мне грозит во всей своей красе.
Вечер мы славно провели с Басистом, скинулись по дороге на берлинские орешки со сгущенкой, попили чаю, поболтали, помассировали ему плечи, он поизнывал. Вот, в общем-то, и все.